Брюссель продемонстрировал то, чего опасался Минск, - свое высокое политическое самосознание. И не дал белорусским текстильщикам новой квоты ни на этот, ни на следующий годы. Но надежда остается. Планируется, что начатые на прошлой неделе двусторонние консультации будут продолжены.

Но дело в том, что богатая Европа может обойтись и без нашего текстиля. А вот мы без поставок на европейский рынок вряд ли. И никогда не могли. С XIX века белорусская текстильная промышленность находится в тесной зависимости от иностранных бизнесменов, которые не только покупали здесь сырье, полуфабрикаты и готовую продукцию, но и активно инвестировали в производство сырья и строительство фабрик.

Иностранное влияние было более чем заметно во всех подотраслях местной текстильной промышленности: льняной, суконной, хлопчатобумажной, шелковой. Ни одна другая отрасль белорусской экономики в XIX - начале XX веков не могла похвастаться такими объемами иностранных инвестиций и разнообразием их происхождения.

Особый Гродненский район

История капиталистического текстильного производства в Беларуси уходит своими корнями в 1830-е годы. В это время в Гродненской губернии, на небольшом пятачке в районе ныне польских Белостока, Супрасли и Хороша, а также белорусских Ружан и Коссово, возникает несколько десятков достаточно крупных для своего времени суконных фабрик.

Расцвет этого района продолжался до 1870-х и был обусловлен особыми налоговыми льготами, которые получили местные промышленники от царского правительства, а также увлечением помещиков разведением овец. В большинстве своем фабрики использовали ручной труд, но организация производства была поставлена уже на капиталистический лад.В течение почти 30 лет основанные здесь фабрики доминировали на российском суконном рынке, вывозя белостокские и ружанские пряжу и шерстяные одеяла даже в далекий Китай. Тон задавали еврейские купцы Пинесы и Блохи, а также многочисленные немецкие фирмы, щедро кредитовавшиеся в гамбургских и берлинских банках, Моэс, Бухгольц, Захерт и Коммихау.

С 1880-х годов, когда в Европу хлынула дешевая австралийская шерсть, а московские фабриканты добились отмены льгот, эти производства начали приходить в упадок. Их владельцы или просто ушли из бизнеса, или переориентировались на более перспективные направления. Август Моэс и Адольф Бухгольц стали учредителями Коммерческого банка в Белостоке - одного из крупнейших в дореволюционной Беларуси банковских учреждений. Наследники Меера Пинеса занялись лесной торговлей и производством гвоздей. Сохранившиеся суконные фабрики в основном работали под заказ.

Была бы шляпа, пальто из драпа...

В отличие от большинства из этих бизнесменов, отказавшихся от модернизации фабрик, одна из самых богатых в дореволюционной Беларуси помещичьих фамилий - Скирмунты - вложила в свою Пореченскую суконную фабрику 200 тыс. рублей. Производство было создано в 1835 г. Александром Скирмунтом. Помимо суконной фабрики в пинских латифундиях он открыл один из первых в Беларуси сахарных заводов, увлеченно занимался виноделием в своих имениях в Крыму и Италии.

Его сын Александр и внук Роман были более прагматичными. В 1860 г. они закрыли сахарный завод. Вложив средства в суконную фабрику, они сделали ее образцовым капиталистическим производством. Наладив поставки заграничного сырья, закупив 3 паровые машины и обучив за границей 300 рабочих, Скирмунты сбывали продукцию в Минске, Вильно и даже в Москве. Специализацией фирмы стало бурочное и т.н. офицерское сукно.

Война должна была принести Скирмунтам огромные заказы, в том числе и знаменитый заказ 1916 года на производство шинелей и ушанок, стилизованных под древнерусские шлемы. В них русская армия должна была пройти парадом по улицам поверженного Берлина. Но все огромные запасы в итоге достались Красной Армии, которая в шинелях и переименованных в 'буденновки' ушанках воевала 5 лет.

Роман Скирмунт не смог участвовать в выполнении заказа. Его фабрика в 1915 году оказалась в зоне немецкой оккупации. Сам он к этому времени отошел от дел, направив свою энергию в политику (стал одним из создателей БНР), хотя и не добился в ней таких успехов, как в бизнесе.

Бизнес на корню

Белорусский лен, который еще в XIX в. мог стать основой для создания национальной текстильной промышленности, оказался в руках иностранцев. Практически весь он вывозился в дальнее зарубежье. Центром производства льна в Беларуси была Витебская губерния. Выращиванием ценного товара в основном занимались крестьяне, авансируемые еврейскими посредниками-коммивояжерами. Россия контролировала до 80% мирового льняного рынка, англичане - до 70% закупок российского льна.

Со строительством в Беларуси железных дорог экспортные фирмы сами ринулись 'на места'. На станциях и полустаночках Двинско-Витебской железной дороги осели агенты ведущих мировых экспортеров - кенигсбергской конторы 'Фроман и Левитан', берлинца С.Люста-младшего, брюссельских фирм Густава и Эмиля Кодерлье. В 1893 г. две последние, взяв в компанию рижскую фирму 'Э. Маке', по заказу английских фабрикантов скупили половину будущего урожая всего западного района - Беларуси, Литвы, Латвии, а также Смоленской и Псковской губерний.

Москва бьет с носка

То, что так и не смогли реализовать местные предприниматели, в 1910-х годах начали осуществлять московские банкиры. И так успешно, что к началу Первой мировой войны можно было говорить, что иностранное присутствие на льняном рынке России сошло на нет.

Апологетом движения 'Русский лен - для русских' стал московский купец Михаил Рябушинский с братьями. С 1908 г. Банкирский дом братьев Рябушинских создает сеть отделений в главных льноводческих районах империи. В 1912 г. одно из них открывается в Витебске. В 1912 г., когда банкирский дом трансформировался в Московский банк, Рябушинские создают Русское льнопромышленное АО и строят в Ржеве крупнейшую в империи льночесальную фабрику. Участие в ее развитии было предложено крупным льняным фабрикантам, но интерес проявил только Сергей Третьяков, владелец Большой Костромской мануфактуры. Остальные фактически бойкотируют начинание. Тогда Рябушинские объявляют им войну и скупают фабрики, попутно организуя вывоз чесанного льна на экспорт. К 1917 г. им удается установить контроль над 20% российских льноперерабатывающих фабрик и почти над 50% экспорта сырья.

Конкуренцию Рябушинским в этом деле составил Соединенный банк - один из крупнейших банковских концернов России. Возглавлявший его граф Владимир Татищев в 1913 г. стал председателем правления Витебского АО, для торговли и экспорта льна построившего в Витебске крупную льночесальную фабрику. Для укрепления влияния на рынке выделялись значительные финансовые ресурсы - Московский банк в Витебске и Соединенный через свои отделения и агентства в Витебске, Орше, Гомеле и Полоцке щедро авансируют крестьян-производителей.

Все флаги в гости к нам

Оттесненные от экспорта зарубежные предприниматели активно инвестируют в промышленность. Причем не в первичную обработку, как москвичи, а в более глубокую.

В 1902 г. австрийский подданный Игнатий Этрих, вложив полмиллиона рублей, с нуля строит первую льнопрядильную фабрику в Беларуси. Она располагается в с. Высочаны Оршанского уезда и носит название 'Первая Могилевская льнопрядильня'. Управленцы (Э.Зелинка, И.Эрблих) - из Австро-Венгрии, рабочие (около 500 человек) - местные.

Фирма занимается выработкой уже не только чесанного льна, но пряжи и нитей и ориентируется как на внешний, так и на внутренний рынки. В 1913 г. производство составляет 650 тыс. рублей.

В 1897 г. первую попытку открыть в Беларуси свою льнопрядильную фабрику предпринимают бельгийские бизнесмены. Они организуют Русско-бельгийское анонимное общество Витебской льнопрядильной фабрики с правлением в Генте и начинают строительство фабрики недалеко от Витебска. Однако не справляются, и в 1903 г. коммерческий суд Гента предписывает начать ликвидацию общества.

Но проект не заглох. В 1905 г. организуется новое общество - Анонимное общество льнопрядильной фабрики 'Двина'. Его учредители - Густав Карельс (Гент), братья Фердинанд и Жан Фейерики (Гент), Артур Раас (Брюссель), Леон Сальмон (Армантьер) и Ашель Дриэ (Лилль) - собирают 1, 6 млн франков и строят фабрику в имении Язогнево Витебского уезда. Директором предприятия назначается бельгийский подданный Дезире Тфельт, который на своем посту демонстрирует чудеса предприимчивости. В 1909 г. прибыль общества составляет 300 тыс. франков, фирма имеет агентство в Москве и сеть представительств в империи. К войне ее объемы производства (пряжи и ниток) вырастают до 1, 8 млн франков. По рентабельности, объемам производства, а также по числу занятых (1 200 человек) это - крупнейшее промышленное предприятие Беларуси до 1917 года.

С приветом из Иокогамы

Шелковая промышленность получила в Беларуси распространение благодаря помещикам Францу Пусловскому и Титу Слизеню. Первый из них в 1894-м, второй в 1896 г. предприняли попытку наладить первичную обработку шелкового сырья на шелкокрутильнях в имениях Альбертин Слонимского и Лохозва Новогрудского уездов.

В 1903 г. к фабрике Пусловского проявили интерес японцы - мировые монополисты поставок шелкового сырья. В компании с московским торговцем Дмитрием Блюмом и фабрикантом Иваном Брашниным они учреждают Товарищество Альбертинской шелкокрутильни 'Иокогама'. Это первый и единственный в истории всей дореволюционной России пример японских инвестиций. Японскую сторону в капитале этой фирмы представляют иокогамское товарищество 'Хара' и Сейго Натсуаки. Но в 1904 г. японские миноносцы топят стоящие на рейде в Порт-Артуре русские суда, вспыхивает русско-японская война, и начинание не получает развития. В 1906 г. имущество фабрики выносится на торги и приобретается французским Товариществом Боньфуа и Ко. Оно инвестирует 40 тыс. рублей в альбертинское производство, а затем арендует и аналогичную фабрику в Лохозве. Боньфуа и Ко таким образом монополизирует местную шелковую промышленность.

* * *